Я просыпаюсь утром от телефонного звонка. Посмотрев на часы, горестно вздыхаю: сейчас только шесть утра. А сотовый телефон продолжает судорожно надрываться, проигрывая снова и снова отрывок из моей любимой песни.
      Я с трудом поднимаюсь и, сонно зевая, беру его. На экране высвечивается имя звонящего — Мин Юнги.
      — Алло, — бормочу я, принимая звонок. Мой голос звучит как-то совсем вяло и невнятно.
      — Прости, если разбудил, — даже не здороваясь, произносит Юнги. — Слушай, у тебя случайно не завалялась дома парочка чёртовых бананов?
      — Что? — удивлённо спрашиваю я. — Нахуй тебе вообще бананы в шесть утра?
      — Блять, Куки, ну ты же знаешь, — торопливо шепчет Юнги. — Со мной живёт сестра. У неё очередной психоз, и она точно не даст мне спокойно уснуть, пока не получит эти сраные бананы. А сейчас ведь даже магазины не работают ещё.
      Только сейчас я наконец-то вспоминаю о том, что несколько дней назад к нему действительно переехала его беременная сестра вместе со своим мужем, потому что у них, вроде как, начались финансовые проблемы, и стало нечем платить за квартиру, которую они снимали.
      — Мда, чувак, — вздыхаю я. — Тебе не позавидуешь.
      — Так есть у тебя бананы или нет? — повторяет свой вопрос Юнги. — Я здесь скоро сдохну от её нытья.
      — Вроде, были где-то, — неуверенно произношу я, направляясь на кухню. — Сейчас гляну.
      — Чёрт, спасибо тебе, — искренне благодарит меня Юнги. — Слушай, если найдёшь, не мог бы ты принести их? Просто я сейчас не могу сам их забрать, потому что мне приходится следить за сестрой. Ей хуёво.
      — А где её муж? — я открываю дверцы шкафов, заглядывая внутрь. Наконец, мой взгляд натыкается на бананы. — Неужели он не может присмотреть за ней или прийти ко мне?
      — Он, блять, вчера так напился, что сейчас даже не просыпается, — раздражённо отвечает Юнги. — Сраная свинья. И что только моя сестрица в нём нашла?
      — Ну ладно, — тяжело вздыхаю я. — Притащу я тебе эти чёртовы бананы. Жди.
      — Господи, спасибо, — восторженно отвечает Юнги. — Всё, мне надо отойти. Сестру опять тошнит.
      Он отключается, и я откладываю телефон в сторону. Идти куда-либо совершенно не хочется, потому что я совершенно не выспался и чувствую себя отвратительно, но Юнги помогал мне уже кучу раз, так что отказать ему я не могу.
      Чтобы хоть немного взбодриться, я завариваю себе кофе. Пока вода в чайнике греется, переодеваюсь. Сегодня грёбаный выходной, но я, судя по всему, так и не смогу нормально отдохнуть.
      Как же сильно мне сейчас хочется послать Юнги нахуй с его дебильными просьбами и истеричной сестрой.

— Наконец-то ты пришёл, — восклицает Юнги, открывая мне дверь. Я сразу же сую ему в руки пакет с бананами и, не говоря ни слова, захожу в тёплую прихожую.
      Я оделся слишком легко, так что успел сильно замёрзнуть за те десять минут, пока шёл до его дома.
      — Я думал, что свихнусь здесь, — Юнги выглядит совсем измученным: он весь растрёпанный, с огромными синяками под глазами и, кажется, ещё более бледный, чем обычно. — Я последние несколько дней спать нормально не могу, потому что сестра то ноет, то блюёт. Вчера вечером она целый час рыдала из-за какой-то ерунды. Это невыносимо.
      — А как скоро они собираются уезжать? — спрашиваю я, садясь на табуретку, стоящую рядом с дверью.
      — Не имею ни малейшего понятия, — тяжело вздыхает Юнги. — Кажется, они даже не собираются уходить.
      Я слышу странный булькающий звук, и понимаю, что сестру Юнги, кажется, опять тошнит.
      — Ну что же, удачи тебе, чувак, — хмыкаю я. — Постарайся не загнуться здесь.
      — Чёрт, Куки, — шепчет Юнги, наклонившись к моему уху. — Можно я хоть пару дней поживу у тебя? Мне просто необходимо отдохнуть.
      — Ты собираешься оставить сестру с её пьяницей-мужем? — я смотрю на него с удивлением. — А ты за неё не боишься?
      — Он пьёт сейчас только из-за того, что знает, что я рядом, — отвечает Юнги. — Не думаю, что что-то случится. В конце концов, они же как-то жили без меня пять месяцев до этого.
      — Ну окей, — я пожимаю плечами, прислушиваясь к тихим неприятным звукам, доносящимся из туалета. — Слушай, ей там, кажется, совсем хуёво.
      Юнги что-то ворчит себе под нос и уходит. Я слышу, как скрипит старая дверь туалета, а потом раздаётся его громкий голос:
      — Ты в порядке?
      Я сижу на неудобной твёрдой табуретке, разглядывая стены, обклеенные старыми светлыми обоями, на которых в некоторых местах уже появились грязные тёмные пятна. Лёгкий витиеватый рисунок выглядит каким-то совсем нелепым, словно кто-то самостоятельно дорисовал его неумелой рукой. Если честно, это отвратительно, хотя мой дом выглядит не на много лучше.
      — Куки, — Юнги возвращается ко мне. — Я могу переехать к тебе уже сегодня, а?
      — Да хоть сейчас, — пожимаю плечами я. — В принципе, было бы неплохо провести выходные вместе, а то я в последнее время уже даже начал уставать от постоянного одиночества.
      — Я смогу уйти только тогда, когда муж сестры проснётся и придёт в себя, — морщится Юнги. — Это займёт как минимум ближайшие часа четыре, как я думаю.
      — Ну, удачи, — я поднимаюсь с табуретки и по-дружески хлопаю его по плечу. — Буду тебя ждать.
      Юнги кивает, и на его лице появляется грустное выражение. Кажется, он не хочет, чтобы я уходил, но остаться всё равно не просит. Я бы, в принципе, мог сделать ему ещё одно одолжение и составить компанию, но мне слишком хочется как можно скорее вернуться домой и лечь спать.
      — Братик, — уже тогда, когда я подхожу к двери, в прихожую выходит невысокая девушка с длинными тёмными волосами, небрежно собранными в хвост. Она выглядит уставшей и смущённой.
      — Да? — тяжело вздохнув, спрашивает Юнги.
      — Понимаешь, когда меня тошнило... — начинает она неуверенно, а я в этот момент замечаю, что ноги у неё поблёскивают от влаги. — Я даже не знаю, как об этом сказать, но...
      — Я понял, — коротко отвечает Юнги, поджимая тонкие губы. Судя по всему, он тоже заметил это.
      — Я не хотела, — тихо говорит его сестра. — Оно само.
      — Я понял, — повторяет Юнги. — Иди помойся.
      Его сестра уходит, а он сам тихо шипит себе под нос:
      — Как же, блять, я ненавижу свою жизнь.
      Я же, пожелав ему удачи, поспешно выхожу на улицу. Дверь за моей спиной закрывается с тихим щелчком.

Юнги приходит ко мне только вечером. Он выглядит намного более уставшим, чем утром, и, как я замечаю, даже пуговицы на его рубашке застёгнуты неправильно. Он небрежно бросает спортивную сумку на пол в прихожей и, сняв с себя верхнюю одежду и ботинки, плетётся в гостиную, где с тихим стоном падает на диван.
      — Я думал, что сдохну, — жалуется он. — Сестра меня совсем заебала. И да, бананы я тебе принёс обратно, потому что она их не стала есть.
      Я молча киваю и сажусь на диван, после чего включаю пультом телевизор. На экране появляются суетящиеся люди. Они почему-то громко кричат и от чего-то или кого-то убегают.
      — Выключи это дерьмо, — стонет Юнги, закрывая уши руками. — У меня башка неебически сильно болит.
      Я отключаю звук, и теперь люди на экране выглядят просто нелепо: они продолжают суетиться, бегают, спотыкаются, широко открывая рты, но из-за того, что их крики нельзя услышать, фильм начинает напоминать мне какую-то комедию, а не ужастик.
      — Знаешь, после этого дерьма я окончательно понял, что не собираюсь заводить детей, — бормочет Юнги тем временем. — Мне хватило и этого.
      — Ну естественно, — хмыкаю я, переключая канал. — Дети — это всегда очень сложно. Они, конечно, могут принести счастье, но не стоит забывать о том, что вместе с этим они создают много проблем.
      — Если для этого счастья мне придётся намывать полы в сортире после того, как женщина нечаянно обоссытся, пока блюёт, то я, пожалуй, блять, обойдусь и без него, — отвечает Юнги.
      — Чувак, это ещё цветочки, ты уж мне поверь, — я тихо смеюсь. — У моего брата тоже есть ребёнок, и меня один раз попросили посидеть с ним. Знаешь, за ним приходится постоянно следить, и он не только обоссать пол может.
      — Мне страшно об этом даже думать, — кривится Юнги. — М-да, пожалуй, если уж я и захочу стать отцом когда-нибудь, то предпочту взять более-менее взрослого ребёнка из детского дома.
      — Неплохой вариант, кстати, — одобрительно киваю я. — Сейчас полным-полно детей-сирот, так что будет просто замечательно, если ты поможешь кому-нибудь из них.
      — Да, в этом ты прав, — соглашается со мной Юнги. — Но в ближайшее время я точно не собираюсь заводить семью.
      После этого он замолкает и, кажется, о чём-то задумывается. Его взгляд становится отрешённым и каким-то печальным. Создаётся впечатление, будто бы Юнги смотрит в никуда.
      Я предпочитаю не задавать лишних вопросов, хотя и понимаю, что ему, вроде как, плохо. В конце концов, если бы он хотел, то сам рассказал бы мне о том, что его беспокоит. Проявлять излишнее любопытство с моей стороны будет не слишком корректно, как мне кажется.
      Мы оба молчим как-то слишком долго, и мне даже становится немного неловко. Я беспокойно ёрзаю на диване, отвожу взгляд в сторону и стараюсь сделать вид, что смотрю телевизор. Идёт какая-то дурацкая комедия про говорящих животных, но я не переключаю канал, хотя ужасно ненавижу такие фильмы.
      Периодически я поглядываю на Юнги, отмечая, что он по-прежнему просто сидит, бессмысленно смотря в стену. Признаюсь честно, меня это немного пугает, потому что мне ещё не приходилось раньше видеть его таким.
      — Слушай, а ты ведь собирался, вроде, пойти на прослушивание в какое-то агентство, — наконец-то я решаюсь нарушить тишину. — Когда оно там должно состояться?
      Юнги уже давно хочет стать рэпером и выпускать свои собственные песни, но пока у него ничего не получается: он уже был на нескольких прослушиваниях, и везде ему отказывали.
      — Ты говорил, что, вроде как, оно должно быть на следующей неделе, — я напрягаю память, усиленно пытаясь вспомнить наш разговор.
      Юнги вздрагивает и переводит на меня удивлённый взгляд, а потом на его лице появляется испуганное выражение.
      — Блять, — шепчет он. — Я совсем про это забыл из-за приезда сестры.
      — Ну, зато теперь ты можешь расслабиться и отдохнуть, — мне не свойственно искать в происходящем что-то хорошее, но я просто хочу поддержать его. — Так что...
      — Прослушивание должно было состояться сегодня, — Юнги истерически смеётся. — А я, блять, обо всём забыл.
      — Ну, — если честно, я не знаю, что сейчас можно сказать. — Может быть, тебе повезёт в следующий раз.
      — Нет, чувак, это конец, — отрицательно качает головой Юнги. — Я уже дохуя раз пытался добиться успеха, но, как видишь, у меня нихуя не вышло. А сейчас я проебал свой последний шанс. Мои песни никому нахуй не упали.
      — На твоём месте я не стал бы сдаваться так быстро, — я пожимаю плечами. Конечно же, мои слова — это самая настоящая ложь, ведь я предал свою собственную мечту уже год назад, отказавшись от рисования.
      — А я поступлю именно так, — хмыкает Юнги. — Я устал бороться.
      Я понимаю, что его нужно подбодрить, и мысленно пытаюсь подобрать нужные слова. Только вот, словно на зло, в голову приходят только банальные дежурные фразы, вроде абсолютно нелепого "всё будет хорошо".
      Внезапно воцарившуюся тишину нарушает громкий телефонный звонок. Юнги вздрагивает и вытаскивает из кармана свой старый телефон-раскладушку, после чего отвечает на звонок. И на его до этого момента хмуром лице появляется радостная улыбка.
      Он поспешно поднимается с дивана и выходит из комнаты, а я продолжаю сидеть, с удивлением смотря ему в след и гадая о том, кто ему звонит.

— Ты зря отказался, — говорит Тэхён, с наслаждением уплетая свой бургер. — Было охуенно.
      Мы вместе сидим в небольшой забегаловке, расположенной рядом с его домом, и ужинаем. За окном уже темнеет, а людей в помещении совсем мало, поэтому создаётся приятная и уютная атмосфера.
      — В автомате ничего другого не было, — Хосок возвращается, держа в руках три небольшие баночки с диетической кока-колой. Он поспешно ставит их на стол и принимается быстро-быстро растирать ладони, недовольно шипя. — Блять, они прям ледяные. Я думал, что у меня кисти отвалятся, когда шёл обратно.
      — Тэ, — я откусываю небольшой кусок от своего бургера. — Я надеюсь, что ты позвал меня сюда не для того, чтобы обсуждать то, как вы с Хо поебались с какими-то девками?
      — Именно для этого, — с довольным видом произносит Тэхён, слегка улыбаясь. — Чувак, ты зря отказался.
      — Если честно, мне немного неловко, — подаёт голос Хосок. — Я не особо люблю разговаривать на такие темы. А особенно обсуждать то, что и как я делал в постели.
      — Ой, да брось, — отмахивается от него Тэхён. — Нормальная тема. Разве тебе никогда не хотелось поговорить о своих достижениях?
      Пока они спорят, я успеваю осторожно открыть свою кока-колу и доесть бургер. В зале играет какая-то тихая и спокойная мелодия, и, если бы не громкие голоса моих друзей, я мог бы с комфортом ею насладиться.
      — Я всегда обсуждаю с Куки такие вещи, — гордо изрекает Тэхён. — Мы с ним любим это, да, Куки?
      — Не особо, — честно отвечаю я. — Без обид.
      Тэхён раздосадовано фыркает и отворачивается, делая вид, будто бы он оскорблён. На самом же деле он просто дурачится, и я это прекрасно понимаю, потому что за те годы, что мы общаемся, уже успел хорошо его изучить.
      — Ну окей, — Хосок берёт баночку с кока-колой и открывает её, после чего делает небольшой глоток. — Блять, слишком холодная.
      — Так вот, — Тэхён с воодушевлением продолжает говорить. — Нас было четверо. Я, Хо и ещё две девушки.
      — Тэ, помолчи, пожалуйста, — перебиваю его я. — Я не желаю слушать ничего подобного. Прости, конечно, но лично для меня всё это слишком омерзительно.
      Колокольчик над дверью приятно звенит, и в кафе заходят мужчина лет сорока в чёрном плаще и девочка лет десяти с тоненькими косичками. Она замечает то, что я на неё смотрю, и задорно улыбается, обнажая ряд не слишком ровных зубов. Я улыбаюсь ей в ответ уголками губ, но она этого, кажется, уже не видит, потому что бросается к витрине и принимается разглядывать пирожные, стоящие за стеклом.
      Мужчина в плаще подходит к ней, и они тихо о чём-то говорят. Девочка несколько раз тычет в стекло тонким пальцем, судя по всему, показывая, что именно ей нравится, а потом дёргает мужчину за рукав плаща.
      — Дядя, ну купи, — слышу я тихую просьбу. — Пожалуйста, я буду хорошо себя вести. Обещаю.
      Тэхён с Хосоком тоже что-то тихо обсуждают, наклонившись друг к другу, и мне становится даже немного обидно из-за того, что они скрывают что-то от меня.
      Я отворачиваюсь и смотрю в окно: на улице сегодня пасмурно и как-то уныло. Непривычно холодная для начала марта погода разочаровывает, и я понимаю, что совсем не хочу покидать это тёплое и уютное кафе, где приятно пахнет свежими булочками и играет тихая музыка.
      Вообще, это заведение не особенно популярно, потому что находится не в самом удачном месте. Цены здесь вполне приемлемые, и кормят вкусно, но посетителей в любое время дня мало. С одной стороны, мне это нравится, потому что я всегда могу прийти сюда и спокойно поесть, зная, что здесь не будет унылых очередей и шума, а с другой — я побаиваюсь, что хозяин кафе решит закрыть его из-за того, что оно не приносит много прибыли.
      — Куки, а ты помнишь своё обещание? — голос Тэхёна заставляет меня вернуться обратно в реальность. — Когда ты уже исполнишь его?
      — Какое обещание? — за последнее время я успел дать ему целых три обещания, и выполнил пока только одно.
      — Ты что, уже забыл? — закатывает глаза Тэхён. — Ты обещал мне девку подогнать, ну.
      — Ах да, — киваю я. — Я поговорил с одной своей знакомой, и она, в принципе, не против встречи. Скажи, ты свободен вечером во вторник?
      — О, отлично, — Тэхён восторженно хлопает в ладоши, умудряясь опрокинуть свою банку с газировкой. Она скатывается со стола на пол с громким грохотом, и Хосок от неожиданности давится своим бургером. Он принимается кашлять, смотря на Тэхёна с осуждением, и тот смущённо отворачивается.
      Я замечаю, что девочка наблюдает за ними с любопытством. В руках она держит небольшую бумажную тарелочку, на которой лежит пирожное.
      — Хорошо, что я не успел открыть газировку, — бурчит Тэхён тем временем, вставая из-за стола и поднимая банку кока-колы с пола.
      — Будь аккуратнее, блять, — ворчит Хосок. — Я, когда эта хуйня на пол упала, едва не обосрался от страха.
      — Ты просто пугливый, — Тэхён несколько раз хлопает его по плечу. — Я никогда прежде не встречал никого более трусливого, чем ты.
      — Ой, да пошёл ты нахуй, — огрызается Хосок. — Заебал уже.
      Я тяжело вздыхаю, после чего делаю очередной глоток холодной кока-колы. Пожалуй, Тэхён и Хосок часто ссорятся подобным образом. Мне их постоянные споры и перепалки уже порядком надоедают. И хотя они никогда не обижаются друг на друга серьёзно, а все их ссоры носят несколько шуточный характер, я сейчас действительно хочу врезать им обоим, чтобы они наконец-то замолчали и перестали друг друга оскорблять.
      Сегодняшний день вообще получился какой-то неудачный: утро выдалось скучным и однообразным, а потом я просто тупо сидел дома, смотря телевизор и читая книги. Юнги ушёл куда-то сразу же после завтрака.
      Я хочу, чтобы моя жизнь изменилась, стала более яркой и приятной, чтобы в ней появилось что-то, что сделает меня счастливым. Но, если честно, я даже не представляю, что именно может так сильно повлиять на меня. В принципе, мне ничего не нужно, потому что я имею всё, что мне необходимо.
      Реальность — это просто одна длинная непрерывистая черта разочарований и печалей, а жизнь, увы, далеко не прекрасная сказка.
      Я хочу домой, чтобы немного отдохнуть и прийти в себя. Мне срочно нужно расслабиться и подумать о чём-то действительно для меня приятном, а иначе я просто в очередной раз с головой уйду в переживания и уныние.
      — Ребят, я, наверное, пойду домой, — я поднимаюсь из-за стола и набрасываю на плечи куртку. — Тэ, можешь допить мою газировку, если хочешь. Мне лень тащить её с собой, потому что она слишком холодная.
      — Спасибо, — Тэхён с довольным видом пододвигает банку кока-колы к себе. — Пока, чувак. Не забудь про вторник.
      — Не забуду, — отвечаю я устало. — Можешь не переживать.
      — Пока, Куки, — произносит Хосок немного грустно. Он до сих пор ещё не доел свой бургер и держит его в руках. — Был рад снова повидаться с тобой.
      — Я тоже, — киваю я, застёгивая куртку, после чего направляюсь к выходу. Колокольчик над дверью приятно звенит, и я выхожу на улицу, сразу же ёжась от холода. Моя куртка, пожалуй, слишком лёгкая для такой погоды.
      До моего дома придётся идти как минимум полчаса, и мне становится совсем тоскливо. Я медленно бреду по улице, оглядываясь по сторонам и замечая повсюду радостных людей. Дети с криками пробегают мимо меня, смеясь и размахивая руками. Они, наверное, просто радуются тому, что сейчас весна, хотя на улицах и становится ужасно грязно и слякотно.
      Каждый мой шаг сопровождается неприятным хлюпаньем: снег постепенно начинает таять, и появляются лужи. Если честно, я не особо люблю первый месяц весны, хотя меня и вдохновляют унылые и мрачные пейзажи. Даже в самых отвратительных и мерзких вещах я умудряюсь найти своеобразную красоту.
      Я стараюсь не думать о плохом, когда замерзаю так сильно, что у меня начинают стучать зубы, я заставляю себя выбросить из головы плохие мысли, когда чувствую в ботинках отвратительную влагу. Днём было намного теплее.
      Наконец, я добираюсь до дома и, только зайдя в прихожую, понимаю, что Юнги до сих пор не вернулся: его одежда и обувь отсутствуют.
      Сейчас больше всего мне хочется тупо согреться. Я стаскиваю с себя куртку и ботинки, после чего направляюсь на кухню, чтобы заварить себя чаю.
      Настенные часы громко тикают. Пока вода греется в чайнике, я устало опускаюсь на табуретку. Ноги неприятно ноют после длительной ходьбы, и я тяжело вздыхаю и прикрываю глаза, позволяя себе расслабиться.
      Весна — это начало нового дерьма в моей жизни.
      Почему-то, в моей голове начинают появляться воспоминания из детства. Я вспоминаю о том, как ездил вместе с родителями к дедушке и бабушке в деревню. Тогда тоже, если мне не изменяет память, был март, и погода стояла холодная, прямо как сейчас, но я всё равно любил гулять на улице. Я бегал по деревне часами, а потом возвращался домой замёрзший и продрогший, с соплями, текущими из носа. И в итоге через пару дней заболел.
      После этого, даже тогда, когда я поправился, родители не выпускали меня на улицу. Они разрешали мне гулять только во дворике, расположенном позади дома, где бабушка и дедушка сажали разные растения. И при этом за мной всегда кто-нибудь наблюдал.
      Мне было ужасно одиноко, потому что видеться со своими друзьями я не мог, а мне в то время постоянно хотелось только веселиться и играть. Вот тогда-то моя бабушка и позвала к нам в гости соседского мальчика. Он был ниже меня и более худой, хотя, если мне не изменяет память, я родился на два года позже, чем он.
      И вот, этот мальчик пришёл ко мне, намереваясь со мной поиграть. Он весело улыбался и держал в руках какую-то небольшую машинку. Но я, когда увидел его лицо, очень сильно испугался: у него на щеке был огромный и свежий, ещё розоватый шрам. И из-за этого создавалось впечатление, будто бы он постоянно криво улыбается. Тогда мне это показалось ужасно страшным, и я начал кричать и плакать, зовя родителей мне на помощь. А мальчик потом тоже заплакал и убежал.
      И сейчас, став взрослым, я понимаю, насколько отвратительным был мой поступок. В нашем мире, в котором существуют нелепые стандарты красоты, делящие внешность людей на хорошую или плохую, этот соседский мальчик никогда не сможет жить нормально.
      Для некоторых внешность — это самое главное, словно люди — это какие-то вещи.
      А я тогда своими слезами и криком явно заложил в душе того мальчика осознание того, что он неправильный и страшный.
      Если бы я только знал, насколько всё это отвратительно.
      К тому же, сейчас, когда моё мировоззрение изменилось, этот соседский мальчик кажется мне невероятно красивым. Вообще, я практически не помню его лица: в воспоминаниях остался только огромный шрам, но вот именно он мне и нравится.
      Даже больше: меня он жутко возбуждает.
      Чайник начинает свистеть, и я поспешно поднимаюсь с табуретки, чтобы выключить его. После этого я завариваю чай и, немного разбавив его холодной водой, чтобы он не был слишком горячим, медленно пью.
      Мне уже не так холодно, потому что за то время, пока я ждал, у меня получилось немного согреться. В принципе, сейчас мне уже и чай не особо-то и нужен, но я всё равно отправляюсь в гостиную и, сев в кресло, начинаю медленно его пить.
      С улицы как всегда доносится шум. Окна плохо закрыты, но я всё равно слышу громкие голоса людей. Подумать только, даже в своём собственном доме у меня не получается расслабиться и побыть в тишине.
      Как будто бы я сейчас нахожусь дома не один.
      Пожалуй, этот мир невыносим для меня. Я не могу жить нормально, когда вокруг так много людей и шума.
      Спасите меня, кто-нибудь.
      Иногда у меня случаются психозы. Обычно, они проходят быстро, но иногда могут затянуться минут на десять или даже двадцать. Я начинаю волноваться, реагирую на каждый шорох и звук, словно больной психопат.
      Это всё из-за того, что у меня не получается вдоволь насладиться своей жизнью. Я устаю, много нервничаю, и мои нервы из-за этого сильно страдают.
      Если честно, я удивлён тому, что ещё не нахожусь в психушке.
      А ещё мне необходимо срочно расслабиться и сбросить стресс. Я должен отвлечься и перестать думать о том, какая у меня отвратительная и скучная жизнь.
      Я поспешно поднимаюсь и, поставив кружку с недопитым чаем на стол, отправляюсь в соседнюю комнату, где достаю из-под кровати большую коробку, в которой храню некоторые свои игрушки из секс-шопа. Здесь их довольно много, но это далеко не все. Если честно, я даже не знаю, зачем мне их столько нужно. Я просто покупаю их всё больше и больше, чтобы разнообразить ощущения от мастурбации. Каждый новый вибратор, анальная пробка или какая-нибудь другая игрушка — это как приключение. Я уже прекрасно знаю, что мне будет приятно, что эти штуки мне понравятся, но осознание, что сейчас всё будет немного иначе, чем обычно, заводит невероятно сильно.
      Только во время мастурбации я готов пробовать новые вещи и экспериментировать, только тогда, когда я дрочу, я кладу хуй на все свои жизненные принципы.
      Вместе с мастурбацией воображение, в котором можно создать абсолютно всё и представить то, что так хочется сделать, приносит ещё больше удовольствия и кайфа.
      Я достаю из коробки одну из анальных пробок. Она чёрного цвета, не особо большая, но и не маленькая, со встроенным вибратором. Отложив её в сторону, я принимаюсь разглядывать свои игрушки, думая о том, что ещё мне сегодня стоит взять.
      Я хочу чего-нибудь действительно необычного. Того, что я уже давно не пробовал.
      Мой взгляд натыкается на небольшую чёрную коробочку, в которой лежит уретральный плаг, и я достаю её. Вообще, я не особо часто практикую уретральную мастурбацию, потому что до сих пор несколько побаиваюсь заниматься такими вещами. Но ощущения мне довольно-таки нравятся. Они более сильные и яркие.
      После этого убираю коробку обратно под кровать и отправляюсь в ванную, где тщательно обрабатываю пробку и плаг дезинфицирующими средствами. На самом деле, мне немного боязно дрочить именно сейчас, ведь Юнги может вернуться домой в любой момент, но с другой стороны, осознание того, что меня могут застать за подобным делом, жутко заводит.
      Я возвращаюсь в комнату и, раздевшись, ложусь на кровать. Небольшой тюбик со смазкой всегда хранится у меня в комоде рядом с кроватью, потому что я знаю, что мне он может понадобиться в любой момент. Я достаю его и, хорошенько смазав анальную пробку, медленно ввожу её в себя.
      Чёрт подери, как же сильно я люблю это ощущение наполненности. Мне жутко нравится чувствовать что-то у себя в заднице. Но ещё приятнее становится, если этой штукой немного подвигать или когда она вибрирует. Это действительно огромный кайф.
      Я принимаюсь двигать рукой, трахая себя пробкой, и с каждым новым движением возбуждение растёт, увеличивается и становится всё сильнее. Я прикрываю глаза и стараюсь дышать тише, тщательно прислушиваясь к звукам в доме, чтобы успеть остановиться, когда вернётся Юнги. И это ожидание очень сильно волнует и будоражит.
      Я чувствую себя конченым извращенцем, когда понимаю, что меня могут увидеть в таком вот состоянии: лежащим на кровати, с разведёнными ногами и анальной пробкой в заднице. И почему-то из-за этого я чувствую себя беспомощным, словно меня кто-то загнал в клетку и запер. И, блять, это просто невероятное чувство.
      Член ноет, тоже требуя к себе внимания, и я прекращаю трахать себя пробкой. Взяв плаг, я тоже обильно смазываю его, чтобы не причинить себе вреда.
      По своей форме эта штука напоминает небольшую гладкую палочку с ограничителем на конце в виде кольца. Уретральная мастурбация — это, если честно, довольно-таки опасная вещь, потому что, занимаясь ею, можно легко навредить себе. Не знаю даже, как я впервые решился попробовать это, но ощущения мне ужасно понравились.
      Я осторожно и очень медленно ввожу плаг в уретру, а потом вытаскиваю. Снова смазав его, я повторяю свои действия ещё несколько раз: большая часть смазки всегда остаётся на стенках уретры в самом начале, поэтому, прежде чем начать, приходится проделывать подобное, чтобы не причинить себе вреда. И только после этого я начинаю поглаживать член пальцами, постепенно ускоряюсь. Я не позволяю себе двигаться резко или очень быстро, помня о том, что необходимо соблюдать безопасность. Но даже так мне очень приятно.
      Я лежу на спине, закрыв глаза, и по-прежнему прислушиваюсь к звукам в доме. На улице кто-то кричит, но меня это больше не нервирует. Когда мне хорошо, злиться как-то совершенно не хочется. Весь мир словно сужается до размеров моей небольшой комнаты, и больше не существует других людей. Есть только я и одно сплошное удовольствие.
      Я отчётливо ощущаю плаг внутри своего члена. Он стимулирует уретру изнутри, и каждое новое прикосновение чувствуется совсем иначе, чем во время обычной мастурбации.
      Моё дыхание сбивается, становясь более частым и шумным. Я жадно хватаю воздух влажными от слюны губами и больше не думаю ни о чём плохом. Все неприятные мысли исчезают, и я больше не вспоминаю о том, что моя жизнь скучная и однообразная, что я просто очередной конченый неудачник без каких-либо талантов и способностей. Именно в данный момент я чувствую себя поразительно счастливым, словно несколько минут назад мне и вовсе не хотелось сдохнуть.
      Да, именно для этого я и дрочу. Я просто убегаю от проблем таким образом, словно трус, вместо того, чтобы пытаться их решить. Я ищу спасение в удовольствии, просто пытаюсь не думать о плохом.
      И это помогает только на время, ведь на самом деле в моей жизни ничего не меняется.
      Я просто жалкий слабак и беспомощный идиот.
      Пальцы осторожно скользят по члену, лаская его. Я тихо постанываю и кусаю свои губы, балдея от слабой боли. А потом, примерно через пару минут, я дотягиваюсь второй рукой до пробки в своей заднице и включаю вибрацию. И вот в этот момент мне кажется, что весь мир взрывается кайфом.
      Перед глазами всё расплывается, и я тихо поскуливаю, продолжая осторожно дрочить свой член. Вообще, мастурбация с плагом, вставленным в уретру, — это нечто невообразимое. Ты как будто бы открываешь дрочилово для себя вновь, как в тот раз, когда только впервые попробовал.
      Пульс колотит в ушах, а лёгкие пылают из-за нехватки воздуха. Я дышу часто и очень шумно, напрочь забыв о том, что домой может вернуться Юнги. Мне просто становится наплевать на то, что он может увидеть меня в столь непривлекательный момент, узнать, какой я конченый извращенец. Сейчас меня волнует только оргазм.
      Я стараюсь представить, что мои пальцы — это пальцы Тэхёна. Что это он сейчас гладит и ласкает меня, а не я сам. По коже пробегают мурашки, я жалобно всхлипываю, поджимая пальцы на ногах, и комкаю простынь свободной рукой.
      Анальная пробка продолжает мягко вибрировать у меня в заднице, стимулируя чувствительные стенки анального прохода и сфинктер. Это чем-то похоже на то чувство, которое возникает в момент похода в туалет, но всё равно несколько отличается.
      Я вытаскиваю из своего члена плаг и, бросив его на кровать рядом, переворачиваюсь на живот, выпячивая свою задницу. Я завожу руку за спину и принимаюсь быстро двигать пробкой внутри себя, представляя, что меня трахает Тэхён. Я воображаю его сильные руки на своих накачанных бёдрах, его пальцы, сжимающие их до боли.
      Подобные фантазии способны довести меня до экстаза за считанные минуты.
      Я бормочу себе под нос какую-то бессвязную ерунду и трусь членом о простынь. Все мои мысли заняты Тэхёном. Его глазами, губами, языком, руками, худощавом, совсем немного накачанном телом. Я представляю то, как он грубо хватает меня за волосы и со всей силой тянет их назад, а потом, наклонившись, целует в губы, буквально сминая их своими.
      Я хочу, чтобы всё это произошло в реальности. Хочу, чтобы Тэхён действительно жёстко выебал меня, чтобы на следующий день на моём теле даже остались синяки. Хочу, чтобы он целовал меня напористо, чтобы кусал до крови мои губы. Хочу, чтобы мне даже стало больно.
      Мой взгляд натыкается на джинсы, лежащие неподалёку, и я, плохо понимая, что делаю, вытаскиваю из них ремень и надеваю его на свою шею. Совершаю грубое и резкое движение рукой, и он больно врезается мне в горло, перекрывая доступ кислорода.
      А я продолжаю второй рукой трахать себя анальной пробкой. Всё моё тело напрягается, лицо начинает гореть. Я чувствую, как пульсирует кровь у меня в висках, как лёгкие и глотка пылают так, словно их объяли огнём. И это кажется мне просто невероятным.
      Перед глазами начинают мелькать разноцветные искры, чем-то напоминающие кометы. Они появляются и быстро исчезают, словно салют.
      Зелёные.
      Синие.
      Жёлтые.
      Красные.
      Тысячи разноцветных искр. Как будто бы комната вокруг меня превращается в космос.
      Я могу в любой момент ослабить ремень, но не делаю этого, наслаждаясь каждой секундой своего состояния. А Тэхён в моём воображении продолжает безжалостно меня трахать.
      Когда я наконец-то кончаю, то всё-таки ослабляю ремень. Обмякнув, я тихо постанываю, дрожа всем телом. И именно в этот момент я слышу, как хлопает входная дверь.
      Юнги вернулся.
      — Куки, я пришёл, — громко произносит он, а я поспешно поднимаюсь, превозмогая слабость во всём теле, и, вытащив из зада анальную пробку, принимаюсь натягивать на себя трусы и джинсы. Юнги возится в прихожей, а я судорожно вытаскиваю из-под кровати коробку со всеми своими игрушками из секс-шопа и прячу туда плаг и анальную пробку.
      Лишь бы только он ничего из этого не увидел.
      Дверь в мою комнату открывается как раз тогда, когда я, затолкав коробку под кровать, выпрямляюсь. Из-за того, что ремня больше нет, джинсы всё время сползают с бёдер, и мне приходится их поправлять. Юнги смотрит на меня немного удивлённо: наверное, это странно — видеть, как я стою рядом с кроватью, постоянно подтягивая сползающие джинсы, когда ремень валяется совсем рядом.
      — Я купил продукты, — говорит Юнги. — У тебя на кухне вообще практически еды не было.
      — Здорово, — киваю я и, взяв ремень, наконец-то возвращаю его на место. — Только я сейчас есть не хочу: мы с Тэ и Хо поужинали в кафешке.

Тэхён стоит перед зеркалом и разглядывает своё отражение. Он поправляет рубашку, приглаживает волосы и проводит по щеке рукой, явно проверяя то, насколько гладко она выбрита. А я стою неподалёку и наблюдаю за ним.
      — Слушай, моей знакомой будет похуй на всё это, — говорю я. — Она не такая, как те девушки, которых ты цепляешь в клубах.
      — Я хочу, чтобы она поняла, какой я классный, — отвечает Тэхён, продолжая терзать свои волосы. — Я должен выглядеть неотразимо, чтобы она поняла, что я достоин её внимания.
      — Она не оценит твоих стараний, — хмыкаю я. — Уж поверь мне.
      — Чувак, ты, как я понял, плохо разбираешься в девушках, — произносит Тэхён, наконец-то отходя от зеркала. — Я знаю намного больше тебя, так что, будь добр, не мешай мне.
      — Хочешь сказать, что я знаю свою подругу хуже, чем ты? — раздражённо хмыкаю я. — Не смеши.
      — Девушки очень сложные, — отвечает Тэхён. — К ним необходим особый подход.
      Это к его девицам из клубов необходим особый подход. Все, с кем он раньше встречался или трахался — это обычные зазнавшиеся дуры, решившие, будто бы мужчины обязаны крутиться вокруг них и выполнять все их желания только из-за того, что у них между ног имеется вагина. Это самовлюблённые глупые стервы, думающие только о своей внешности и возомнившие себя королевами.
      Раздаётся громкий звонок в дверь, и Тэхён вздрагивает.
      — Это, наверное, твоя подруга, — произносит он, направляясь в прихожую. — Как там её зовут?
      — Соын, — я закатываю глаза, потому что он спрашивал об этом уже кучу раз.
      — Кто там? — громко спрашивает Тэхён.
      Я не слышу, что ему отвечают, потому что стою слишком далеко, но он открывает дверь практически сразу же.
      — Ну привет, — на пороге стоит, широко улыбаясь, Соын. — Ты, как я понимаю, Тэ.
      Я поспешно подхожу к ним. Тэхён смотрит на неё удивлённо, широко открыв рот, и часто-часто моргает. Похоже, он решил, что зрение его подводит.
      Впрочем, это совсем не удивительно, потому что Соын выглядит довольно-таки необычно: недавно она очень коротко подстриглась, выбрила виски и покрасила волосы в красный цвет, к тому же, у неё проколота в нескольких местах нижняя губа и имеется массивный пирсинг-кольцо в носу.
      — Я Соын, — говорит она, протягивая Тэхёну руку в кожаной перчатке без пальцев. — Рада познакомиться.
      — Д-да, — поспешно кивает он. — Я тоже.
      Соын заходит в прихожую и принимается раздеваться. Я помогаю ей снять куртку и вешаю её на крючок рядом с другими. Тэхён же в этот момент смотрит на меня немного испуганно и беззвучно, одними губами произносит:
      — Это что, блять, вообще такое?
      Я предпочитаю проигнорировать его вопрос.
      — Куки, можешь идти, — Соын снимает с ног массивные ботинки на толстой подошве и аккуратно ставит их у стены. — Мы дальше сами справимся.
      Вообще, я планировал остаться и познакомить их друг с другом, но, в принципе, она права: моя помощь больше не особо-то и нужна. В конце концов, Соын не стеснительная и спокойно сможет разговорить Тэхёна. И я уверен, что она ему всё равно понравится, потому что, хоть она и выглядит грубой, на самом деле это совершенно не так. Она довольно милая, если общается с тем, кто ей интересен.
      Я хлопаю Тэхёна по плечу и, наклонившись к его уху, быстро шепчу:
      — Она, как и ты, любит читать мангу, так что вы точно найдёте общий язык.
      После этого я набрасываю на плечи куртку и, сунув ноги в ботинки, выхожу на улицу. Сегодня уже значительно теплее, чем в выходные, и не так пасмурно. Даже у меня настроение немного повышается, когда я понимаю, что уже скоро холода отступят.
      Вообще, мне не свойственно такое поведение, потому что обычно я не особо радуюсь погодным изменениям. В конце концов, если на улице тепло или холодно, это не особо меняет мою жизнь. Все мои проблемы, все страхи и переживания по-прежнему остаются.
      Я лениво бреду по дороге, оглядываясь по сторонам. Уже вечереет, но возвращаться домой мне не особо хочется. Впрочем, гулять я тоже не люблю, потому что быстро устаю, когда нахожусь среди незнакомых мне людей. Я прекрасно понимаю, что им на меня наплевать, но само осознание того, что они видят меня, находятся рядом, доставляет мне дискомфорт и неудобства. Я чувствую себя неуютно: мне кажется, что люди, находящиеся вокруг меня, думают обо мне плохо, осуждают. И, хоть это и глупо, я ничего не могу с собой поделать.
      Мне уютно только в кругу моих друзей, которых я хорошо знаю. На худой конец, я ещё могу общаться с теми людьми, чьи увлечения совпадают с моими.
      По сути, я человек немного замкнутый и довольно-таки скучный. И, если честно, мне уже тошно от самого себя.
      Я хочу стать лучше, измениться, но, даже если я стараюсь, ничего не выходит.
      Наконец, я добираюсь до своего дома. В одном окне горит свет, а значит, Юнги сейчас дома. Надеюсь, что я не помешаю ему своим приходом: в конце концов, я ведь обещал, что вернусь намного позже.
      Открыв дверь, я захожу в прихожую, и мне сразу же бросается в глаза то, что на вешалке висит куртка Хосока. Если честно, я немного удивлён тому, что он пришёл, ведь они с Юнги никогда особо-то и не общались. Так, виделись пару раз, но особого интереса друг к другу не проявляли.
      Может быть, Хосок пришёл ко мне? Хотя ему ведь было известно о том, что я собирался сегодня вечером знакомить Тэхёна с Соын.
      Из моей комнаты доносятся странные и тихие звуки: мне кажется, будто бы кто-то хнычет и скулит, хотя говорить точно я не могу. Это меня немного настораживает, поэтому я стараюсь как можно тише снять с себя обувь и, осторожно подкравшись к двери, заглядываю в комнату.
      Увиденное меня сильно шокирует: Хосок на моей кровати грубо трахает Юнги, на ногах которого красуются миленькие кружевные чёрные чулки.
      И теперь, когда я подошёл ближе, мне намного лучше слышно их стоны. Юнги извивается под Хосоком, обнимает его и шепчет его имя, а тот принимается двигаться ещё быстрее, буквально втрахивая его в кровать.
      Мне становится неловко и стыдно: я понимаю, что всё это мне видеть было нельзя. Поэтому я стараюсь как можно тише уйти, но всё равно умудряюсь запнуться в какой-то шнур и, не удержав равновесия, падаю на пол.
      В моём доме слишком грязно.
      В комнате слышится возня, а потом дверь открывается, и в коридор выглядывает Хосок. На нём нет никакой одежды, кроме трусов, а сам он выглядит растрёпанным и уставшим. Всё его тело поблёскивает от пота, и я, даже если бы не видел того, что происходило в комнате, точно понял бы, чем именно он там занимался.
      — Куки? — удивлённо спрашивает Хосок, смотря на меня испуганно.
      — Я зашёл, чтобы взять одну вещь, — поспешно произношу я. — Я это, уже ухожу.
      Как же, блять, неловко. Мне ещё никогда прежде не было так стыдно. Я сейчас хочу буквально провалиться сквозь землю, хотя, если уж на то пошло, произошедшее меня не особенно-то и касается.
      — Что случилось? — из комнаты выглядывает Юнги. Он кутается в свою рубашку и выглядит не менее испуганным, чем Хосок. Когда же он замечает меня, то сильно бледнеет и принимается что-то быстро бормотать, кажется, пытаясь что-то мне объяснить.
      — Всё нормально, — я не сразу нахожу в себе силы, чтобы что-то сказать. — Я не собираюсь вас осуждать, не подумайте.
      Они оба сейчас выглядят ужасно смущёнными и испуганными. Юнги так и вовсе смотрится как-то уж совсем жалко, хотя обычно он решительный и сильный. Впрочем, учитывая то, в какой мы находимся ситуации, ничего особенного в этом нет.
      — Ты только не подумай, что я гей, — говорит Хосок. — Меня вообще больше девушки привлекают.
      Юнги после этого молча удаляется в комнату и закрывает за собой дверь. Происходящее кажется мне совсем странным.
      — Я так не думаю, — наконец отвечаю я. — Я помню про то, что вы делали с Тэ.
      — Надеюсь, что это не повлияет на наши с тобой отношения, — продолжает Хосок. — Извини, что мы занимались такими вещами в твоём доме. Но, ты же знаешь, что я живу со своей матерью, а к Юнги переехала его сестра. У нас не было другого выбора.
      — Ничего страшного, — киваю я. — Всё нормально.
      Хосок больше ничего не говорит. Он заходит в комнату, оставляя дверь открытой, и я вижу, как он поднимает с пола свою одежду и одевается.
      — Вы можете продолжить, — смущённо произношу я, заглядывая к ним в комнату. — Я не против, если что.
      — Нет, спасибо, — отвечает Хосок. — Я пойду.
      Я перевожу взгляд на Юнги и отмечаю, что он выглядит каким-то совсем подавленным и грустным. Пока Хосок одевается, никто так и не решается сказать ни слова, а я просто смущённо переминаюсь с ноги на ногу.
      Вскоре он уходил, бросив мне короткое "пока" и слегка улыбнувшись. Я слышу, как закрывается за ним входная дверь, и только после этого решаюсь задать вопрос Юнги:
      — Эй, ты в порядке? — мне кажется, что ему сейчас совсем плохо.
      — Прости, Куки, — тихо произносит Юнги. — Я не должен был приглашать его в твой дом.
      — Да ладно, ничего страшного, — пожимаю я плечами. — Всё хорошо, так что можешь не переживать.
      — Это было отвратительно с моей стороны. Обещаю, что больше такого не будет, — Юнги отворачивается в сторону, поджимая губы. — Надеюсь на то, что тебе не слишком мерзко из-за того, что на твоей постели трахались два мужика.
      — Я тоже гей, — решаюсь признаться я. Вообще, мне уже давным-давно хотелось с кем-нибудь поговорить на эту тему, но раньше у меня не было подходящего собеседника. Я стеснялся, боялся признаться и быть отвергнутым друзьями, но теперь, узнав, что Юнги похож на меня, я могу больше от него не скрываться.
      После этого признания мне становится как-то поразительно приятно и легко. Осознание того, что у меня теперь есть тот, кто меня поймёт и не станет осуждать за мою ориентацию, позволяет мне чувствовать себя немного лучше.
      — Что? — удивлённо спрашивает Юнги. — Ты серьёзно?
      — Да, — киваю я. — Так что можешь не переживать. Всё нормально.
      Юнги ничего не отвечает. Он просто молча сидит и смотрит в пол, теребя пальцами край рубашки.
      — Как давно вы с Хо встречаетесь? — интересуюсь я. Вообще, поведение Хосока меня несколько настораживает, да и тот факт, что недавно он вместе с Тэхёном устроил групповуху, не даёт мне покоя.
      Судя по всему, он изменяет Юнги.
      — Мы с ним не встречаемся. Это просто тупо секс и ничего больше.
      По грустному выражению лица Юнги я понимаю, что он испытывает к Хосоку какие-то чувства, но тот, судя по всему, не отвечает на них взаимностью. И мне из-за этого даже становится как-то тоскливо и грустно. Терпеть не могу, когда мои друзья страдают.
      — Он просто меня использует, — со злостью произносит Юнги. — У него, насколько я знаю, даже баба есть. Он бегает ко мне только тогда, когда она ему не даёт.
      — Зачем же ты тогда вообще соглашаешься? — спрашиваю я. — Это на тебя совсем не похоже.
      — Потому что я люблю этого уёбка, — голос Юнги дрожит. — Ненавижу себя за это, но мне без него слишком хуёво.
      — Если ты хочешь об этом поговорить, — я подхожу к кровати и сажусь на край, — то я всегда к твоим услугам.

Тэхён сидит на полу перед телевизором. Рядом с ним валяется несколько пустых банок пива, а сам он держит в руках мисочку с попкорном и быстро ест, не отрывая взгляда от экрана.
      Идёт какой-то скучный фильм, но ему нравится, поэтому я не переключаю канал. Сейчас, благодаря выпитому алкоголю, я не чувствую себя подавлено и даже наслаждаюсь жизнью. Мне поразительно хорошо.
      Тэхён рыгает, лениво чешет бок через ткань майки, а потом, обернувшись и посмотрев на меня, говорит:
      — Эта твоя Соын, она пиздатая, — он пьяно хихикает. — Я ещё никогда прежде не встречал ни одной девушки, похожей на неё, но она мне нравится. Мы даже начали встречаться.
      Всё время после того дня, когда я их познакомил, я пытался убедить себя в том, что между ними может быть только максимум перепих. Мне просто-напросто не хотелось верить в то, что это не так, потому что я сразу же начинал ревновать. Но потом, немного подумав, я понял, насколько это всё глупо. В конце концов, мне не нужны отношения с Тэхёном, хоть я его и люблю.
      Пускай уж лучше ебётся с Соын, чем с малоизвестными девками из клубов.
      — Поздравляю, — отвечаю я.
      — Она намного лучше тех девушек, с которыми я мутил раньше. Нам даже есть о чём поговорить, — восторженно продолжает Тэхён. — И это так охуенно.
      — Я рад за тебя, — киваю я. — Слушай, тебе действительно нравится эта параша, которую показывают по телеку?
      — Если честно, то не особо. Просто мне скучно и хочется что-нибудь глянуть, — пожимает плечами Тэхён. — Кстати, чувак, я же тут одну классную вещь принёс. Сейчас покажу. Только ты это, дивиди включи.
      Он выходит из комнаты, а я, тяжело вздохнув, поднимаюсь с дивана. Дивиди-плеер включается быстро, и я просто сижу и жду Тэхёна. Он возвращается примерно через минуту и суёт мне в руки какой-то диск, на который явно записывал что-то сам. Я, не задавая лишних вопросов, вставляю его в плеер и терпеливо жду. Наконец, на экране появляется окошко с названиями файлов, и я открываю самый первый.
      Голая девушка с небольшой грудью стоит рядом с кроватью. Она соблазнительно виляет бёдрами, трогает пальцами соски и слегка оттягивает их. Неподалёку от неё в кресле сидит обнажённый парень и внимательно за ней наблюдает, а она, повернувшись к нему, что-то произносит по-английски властным тоном и манит его к себе рукой.
      — Что это за херня? — ошарашенно спрашиваю я, переведя взгляд на Тэхёна.
      — Порно, — отвечает он. — Классное порно.
      — Надеюсь, что ты не собираешься предлагать мне посмотреть его, — хмыкаю я.
      — Именно это я и хочу сделать, — кивает Тэхён. — Если мы с тобой подрочим вместе — это будет абсолютно нормально.
      — Я такими вещами не занимаюсь, — отказываюсь я. — Если хочешь, то дрочи один.
      — А ведь когда-то ты дрочил, говоря со мной по телефону, — вздыхает Тэхён. — Ты такой сложный, чувак.
      — Это было совсем другое, — фыркаю я. — Даже не предлагай.
      Тэхён вздыхает, ворчит что-то тихо себе под нос, а потом садится на диван, расстегнув джинсы. Он запускает руку к себе в трусы и принимается дрочить, а я моментально возбуждаюсь аж до боли только от одного этого зрелища.
      Как же я, блять, всё ненавижу.
      Пожалуй, если бы я не был пьян, то никогда не сел бы на диван рядом с Тэхёном и не стал бы дрочить вместе с ним, наплевав на все возможные последствия.
      — Ты же говорил, что не занимаешься такими вещами, — через некоторое время ехидно говорит Тэхён.
      — Завались, — огрызаюсь я. — Просто, блять, сиди и дрочи молча, уёбок.
      Тэхён хихикает и переводит взгляд на экран. Он смотрит сосредоточенно, не отрываясь, и я спокойно наблюдаю за ним и за тем, как его рука быстро скользит по члену. Его пальцы ловко ласкают головку, гладят её и слегка сжимают, а я чувствую, что кончу уже совсем скоро.
      Тэхён так близко, и мне невероятно хорошо. Удовольствие туманит разум, и я едва не забываюсь. Когда оргазм накрывает меня с головой, я едва не выстанываю его имя, но вовремя успеваю взять себя в руки.
      — Ты так смешно скулишь, когда кончаешь, — говорит Тэхён. — А ещё тебя, как выяснилось, не хватает на долгое время.
      — Иди нахуй, — устало шепчу я, откидываясь на спинку дивана. Знал бы только Тэхён, что сейчас я в своих фантазиях представлял то, как он меня грубо трахает.
      Становится стыдно.
      Я стараюсь больше не смотреть на него и отворачиваюсь. А он продолжает мастурбировать, наблюдая за девушкой на экране телевизора.
      Он выпил намного больше, чем я, и мы сейчас сидим в моей гостиной и, чёрт подери, смотрим порно с гетеросексуалами. Он возбуждён, и я, по сути, могу даже попытаться его соблазнить. Может быть, мы даже трахнемся.
      Но я всё равно не делаю этого, до сих пор чётко понимая, что потом пожалею. В конце концов, меня всё устраивает и так, ведь всё самое лучшее — это то, что ещё не довелось попробовать.
      Я не собираюсь что-то изменять в своей жизни. Весна — это, возможно, действительно время перемен, но только не для меня.
      Я не создан для отношений, и мне прекрасно жить в одиночестве.